[NIC]Johnatan Blackwood[/NIC][AVA]http://s9.uploads.ru/t/Zd74g.gif[/AVA]

Жара. На небе ни облачка. Солнце в небе над Канзасом зависло в зените, выжигая беспощадно своими лучами всё, до чего могло дотянуться. А на этой забытой богом земле, оно могло дотянуться куда угодно. В это время дня не было ни одной тени, чтобы укрыться в той - солнце в эти часы было особенно жестоко. Оно выжигало землю, что и так была не особо плодородной. Выжигало посевы. Прогоняло зверьё. Выжигало землю в песок и пыль, которые редкий ветерок разносил по пустынным дорогам. В высокой, но давно уже мёртвой жухлой траве, напротив ветхой церквушки, стрекотала саранча.
На деревянном крыльце со скрипучими досками, сидел, под козырьком прогнившей крыши, бледный мужчина. Слишком бледный, чтобы быть родом из этих солнечных краёв. Высокий, темноволосый, голубоглазый и, что читалось ясно даже под свободной рясой, ужасно худощавый. Мужчина сидел на скамье, которую он сам же и вынес на крыльцо из внутреннего помещения церкви. Сразу после утренней молитвы, не имея иной мебели, он был вынужден выволакивать скамейки. И хотя в сводах церкви, у которой было минимум окон, гораздо прохладнее был воздух, от чего-то духота храма божьего, даже в такую жару, казалась более жестокой, чем солнце снаружи.
Или, быть может, воротничок священника душил его, не давая продохнуть... иногда такое бывало. В минуты сомнений, сожалений и тупой злости на то, что было и что не исправить. Ему казалось порой, что этот воротник хранит его от всех бед тёмного прошлого, запечатывает это внутри. А порой казалось совсем иначе - что тот душит его, пытаясь убить. Но, каковы бы на этот раз ни были причины этого странного ощущения, он не собирался его снимать или даже ослаблять. И даже в такую жару, он сидел в полном своём облачении священно служителя.

Джонатан Блэквуд - так звали этого мужчину, что сидел на крыльце. Ну, или, по крайней мере, именно под этим именем, он был знаком всем жителям этого небольшого городка. Единственный священник в единственной церкви на многие мили вокруг. Он тот, кто приехал сюда несколько лет тому назад, чтобы начать жить с нуля. Он сам пришёл в эту церковь, отремонтировал её своими силами и средствами, какие имелись и посвятил себя богу. А так же помощи людям, которые на того же бога всегда уповают. И ведь где... именно здесь, на земле, которая, казалось, была тем самым богом и забыта. Но там, где царит так много плохого, всегда сильна вера. Так что каждое воскресенье, эта хилая двухэтажная церквушка забивалась людьми из города под завязку. Многие стояли, а то и вовсе стояли на крыльце, снаружи, заглядывая и слушая через окна те проповеди, что он читал. Он слушал исповеди, отпускал грехи, крестил детишек и отпевал покойников. Словом, давал покой души всем жителям города, так что очень быстро стал уважаем всеми. Ему доверяли, к нему прислушивались и никогда не задавали вопросов по поводу его прошлого, считая, что что бы с ним там не приключилось, такой замечательный мужчина не смог бы натворить что-то по-настоящему страшное... страшное, в их понимании вещей и определения степени этого "страшного". И Джона всё это устраивало. Эти легковерные, наивные и порой даже слишком фанатичные жители города. Эта уединённая жизнь, почитай, настоящего отшельника.
У чёрта на рогах, да у бога за пазухой.
Усмехнувшись своей богохульной мысле, он поднёс тлеющую сигарету к губам и затянулся. Задержав губительный дым в лёгких на несколько секунд, он шумно выдохнул, на какое-то мгновение теряя из виду привычный пейзаж, что открывался с крыльца церкви. Но когда тот рассеялся, Джон вдруг увидел подъезжающую машину. Гостей он не ожидал сегодня. Ну, уж до вечера точно все должны были прятаться от жары по домам. Так что от того, что его застали врасплох, закашлялся и спешно потушил сигарету и подлокотник скамейки. отмахнувшись от дыма ладонью, он отряхнулся и поспешил выйти навстречу неожиданным гостям.
- Ах, семейство Авери в полном сборе! Какой неожиданный сюрприз... Позвольте узнать, что привело вас к порогу храма божьего в такой жаркий денёк? - добродушно, но в меру сдержанно улыбаясь, пролепетал Джонатан, кивая головой в знак приветствия.
Но, прежде чем ему ответили, он уже успел подойти, остановиться и даже застать момент, когда Томас Авери, глава семейства, помогал молодому юноше выбраться из машины. Тот выглядел болезненно. Бледный. Худой. Его руки и ноги дрожали, указывая на явное недомогание. Джон видел юношу впервые, хотя ему казалось, что в этом городе он каждого знает и с каждым в приятных соседско-дружеских отношениях. И тут, видимо стараясь отвлечь неловкое внимание от сцены с выходом из машины, жена Томаса подошла к Джону вплотную, сжимая раболепно платок у груди и иногда промакивая им уголки глаз.
- Отец Блэквуд! Ох, я не стала бы вас зря беспокоить, но боюсь, что вы наша последняя надежда. Видите ли, это наш сын... он. Он болеет. Он с детства был слаб здоровьем, но боюсь сейчас, когда он стал старше, всё только стало хуже... - она шмыгнула носом и голос её подвёл. Джонатан по прежнему не понимал ничего из того, что она пыталась до него донести. Однако, он сопереживающе прижал её к себе, успокаивая в своих объятьях. Гладил по спине и размышлял о том, что понятия не имел, что у них есть дети... и, кажется, никто в городе так же об этом не знал. Так что Джонатан не мог устоять, чтобы не покоситься на юношу, закутанного в кучу одежд и одеял.
- Ну-ну, я всё понимаю. Ничего, ничего, когда дети наши страдают, нет для родителя хуже кары. Кою столь праведные люди как вы с Томасом не заслужили. Ну-ну, успокойтесь. Прошу, пройдёмте в церковь, расскажите всё по порядку.... - успокаивающе наговаривал он и... это сработало! Так что, пока они шли от машины до порога церкви, женщина успела всё поведать Джонатану. Что они ко всем врачам водили сына, но теперь более, чем уверены, что в нём злой дух поселился. И что только пребывание в святом месте, под присмотром пастора, есть шанс, что юноша поправиться. И это единственный и последний шанс. Конечно, Джон пытался их переубедить. Так сказать, вразумить. Мол, что всё зло в нас не от демонов, но от слабостей, которым мы поддаёмся. Зачитал множество примеров из библии, но... с отчаявшимися родителями бесполезно было разговаривать. Так что ему только и оставалось, что смириться и принять на себя ответственность по уходу за больным юношей. Он заранее предупредил, что тут не всё в его силах и чтобы они не обнадёживались, но... они были счастливы. Проводив супругов Авери, Джон закрыл дверь и, замерев на том же месте, наконец, впервые за всё это время, обратился к юноше.
- Как тебя зовут, сын мой?