Видения, они сопутствовали Аполлону всегда, и всякий раз что-то происходило в этом мире что меняло его. Он предрек рождение Эрота, чьи стрелы уязвили немало сердец богов и людей, он предвидел что Кассандру никто не послушает и его любимая Троя будет лежать в руинах, предрек Аполлон и многое другое. На сей раз он узрел в священном трансе то, что заставило его божественное сердце биться чаще, а его разум работать с лихорадочной скоростью. Одна мысль была для него наиважнейшей - увиденное не должно никогда свершиться. Самое ужасное что только может случится с небожителями, грядет. Первое что было предпринято - это клич, дабы собрать богов, причем не только Олимпийцев, это событие касалось всего мира, так что, необходимо заручиться поддержкой как можно большего числа бессмертных, чтобы предотвратить катастрофу. Местом избрали вечные сады Олимпа, прекрасное место, не раз служившее местом отдыха, бесед, а иногда, как сейчас даже собраний богам.
Феб стоял на скале у берегов Эгейского моря, и задумчиво смотрел на то как гонимые ветром волны бьются о скалы, его слегка светящиеся золотом глаза словно застыли, раз за разом он проворачивал у себя в памяти видение, пытаясь увидеть изъян в ужасном пророчестве. "Как могли Мойры вплести такое в полотно судьбы? Но, я сделаю все, чтобы это осталось рисунком на полотне", - мужчина поднял взгляд в небо, чуть вздохнул, и нахмурил брови.
"Пора", - напомнил сам себе Мусагет и исчез.
Спустя лишь какие-то мгновения, окутанный сумерками сад озарился ярким светом, из которого и появился бог света и музыки, он оглядел в очередной раз это роскошное, величавое и древнее место. Красивое и таинственное. Его ноги ступали по траве, а легкий ветерок трепал его одежды. Он сразу же ощутил присутствие иных богов, чуть усмехнувшись, Аполлон проследовал к огромному Древу, столь же древнему как и сам сад, словно символизировавшему величие и древность богов. Под его сенью он лицезрел глав трех пантеонов, хоть те и немного изменили свою внешность. Сам же лучезарный решил этим пока что пренебречь, и для других богов он предстал в своем традиционном виде: молодой, красивый, высокий мужчина атлетического телосложения, с густыми темными волосами и горящими светом глазами. Одет он был в расшитый золотом белый хитон, поверх которого одета роскошная и прочная кираса, на ногах его сандалии, за спиной грозный серебряный лук с золотыми стрелами. "Они уже здесь, значит боги еще доверяют судьбе. Похвально", - не без удовольствия отметил бог-стреловержец. Сперва он подошел к царю Олимпа, и так как в отличие от остальных, его он видел весьма часто, можно было обойтись и без долгих сердечных объятий.
- Отец, я рад что ты прибыл, - сложно было угадать, от чего сладкоголосый оторвал Зевса, но, как бы то ни было, царь богов не пренебрегал советами своего прозорливого сына, он положил руку на плечо своего божественного родителя и кивнул. Далее следовал бородатый рослый северянин, с мудростью и могуществом во взоре, - владыка Гримнир! - под этим именем эллины больше знали Одина, и поприветствовал Всеотца крепким и твердым рукопожатием, следом же за ним был тот, то был ему ближе всех. На сей раз Сокол Египта принял облик смуглого юноши с причудливой прической, - Хлеб и пиво! - улыбнулся он Ра, и поднял ладонь, на которой появился сгусток света.
Закончив с приветствиями, Феб встал в центр их треугольника, чтобы его была слышно и видно. а затем окинул их мрачным взглядом.
- О, бессмертные! Я созвал вас для того, чтобы поведать о грядущем. И оно страшно, - с этими словами он протянул руку, и в ней материализовалась золотая кифара, любимый инструмент греческого бога, он тронул струны, и зловещая, грозная мелодия полилась от его игры. А кифара Аполлона кроме небывалой красоты и идеального звучания, отличалась от обычной еще тем, что играя на ней, Кифаред нередко материализовал свои песни и музыку, так, однажды играя на ней, он воздвиг стены Трои, вслед за музыкой последовало сильное, низкое пение:
Жизни, вечной, источник
Смертных многих, в море призвал
Обманут был, неусыпный стражник
И человек, с бога святость, как плод оборвал
Перед глазами богов, сначала появились моря и океаны которые бороздят корабли под разными флагами. глаза людей на них горят жаждой получить желаемое, а затем, этот вид сменился мрачным ликом Горгоны, уползающей в глубь пещеры, где растут прекрасные, таинственные синеватые плоды похожие на яблоки.
Вижу, смерть и забвение
Тем кто жить бесконечно рожден
Не воля богов, а людское веление
Жизни бессмертных уйдут словно сон...
Во время этих строк, виднелась фигура смертного, сияющего словно тысячи солнц, вместившего в себя запретную для него вечность, а под его ногами, кровь, словно красный ковер устланный перед победителем, в крови можно было увидеть сломанное копье Одина, Гунгнир, треснутый анкх, тоскливо плыло по кровавому потоку павлинье перо с короны Вишну, и многие другие признаки гибели богов. Он смол, и видение исчезло. Аполлон устремил взор на остальных небожителей, ожидая их слова, по его мнению он достаточно точно и ярко изложил суть проблемы.

Медуза не любила богов... о, ну вы и сами понимаете, от чего, верно? Все слышали эту легенду в той или иной интерпритации. Детали не так важны в общем-то, главное уловить суть и она известна всем. О да, она ненавидит богов, особенно греческих. И на то есть множество мелких, а так же не мало больших таких, весомых причин. И её изоляция на волшебном острове давным давно из проклятья превратилась в дар, ведь тут её никто не доставал. Ни смертные, ни боги - они не забредали сюда обычно и Медуза могла бы поклясться, что прожила бы счастливее, если бы ей так и не пришлось ни с кем из богов пересечься вновь до конца, её или их, дней. Она бы приняла ни за что приглашение на собрание божеств на Олимпе, пусть оно даже и было сделано её лучшим другом, но в его словах была истина. Миссия этой их прогулки вдвоём была не увеселительной, а необходимостью скорее. Аид был умён и как бы Медуза не отнекивалась и не упрямилась, к его словам она имела обыкновение прислушиваться. Ибо он прислушивался к её и в равенстве, доверии и взаимопонимании они находились друг с другом уже много сотен лет.
Да, Аид греческий бог, но всё же... он не такой, как другие и отношение к нему у Медузы было координально другое. Аид был скорее исключением из правил. Очень редким, но сильным таким исключением. Трудно полюбить богов, которые не только принуждали тебя к соитию насильно, но и потом, завидуя твоей природной красоте, проклинают тебя самым страшным способом. А ты не хотела ни внимания от всевышних, ни этой красоты, ни внимания и легенд, ты просто родилась такой, но... боги жестоки. И хорошо было то, что они позабыли про неё, однако же, напоминать им о себе самой не хотелось. От этого всё внутри в страхе переворачивалось, но другого выхода у неё не было. И пусть всё было уже решено, и она уже согласилась на помощь и компанию Аида в этом не простом для неё квесте, торопиться ей не хотелось.
- Ты там ещё долго? - Горгона поправила свои шипящие от нервозности локоны, закусив нижнюю губу стыдливо. О, ей было абсолютно всё равно, что надеть, в чём и как пойти, просто не хотелось ИДТИ туда к НИМ. И она тянула время то специально, то, впадая в уныние и панический мандраж, нечаянно. Но голос мужчины отрезвлял, выводя из ступора, а его шутки придавали уверенности.
- Я просто переживаю... не видела богов с того самого дня, ну ты понимаешь. Не хочу выглядеть слишком "чудесно", чтобы меня не превратили во что-то ещё более ужасное, - она начала говорить это серьёзно и дрожащим голосом, но... подхватив настрой Аида, заулыбалась и под конец даже смогла достойно отшутиться. Но пустая болтовня быстро кончилась, когда Аид схватил её под локоть и перенёс порталом прочь с родного острова...

- Тут всегда так? Я представляла себе эти сады цветущим раем... бррр, - встряхнув копной волос (змей), она прижалась ближе к Аиду, сжимая его локоть обеими руками и стараясь идти след в след, рядышком, особо не оглядываясь. От гнетущей атмосферы и сама не заметила, как понизила голос почти до шёпота, отвечая мужчине.
Не прошло и десяти минут их пути по этим мёртвым каменным лесам, как Аид поприветствовал своего брата. При упоминании о котором всё внутри Горгоны боязливо сжалось и живот тут же скрутило. Она боялась поднять глаза на всемогущего громовержца, хотя его мощь и стать ощущались даже без взгляда в его сторону. Когда они уже группой продолжили путь, Медуза старалась быть тише воды и ниже травы, прячась за спиной Аида. Но если Зевс вызывал в ней титанический ужас, то на остальных присутствующих богов она осторожно поглядывала, высовываясь из-за плеча своего спутника. Особенно ей приглянулся Ра, египетский бог солнца, который не выглядел таким ужасающе пугающим, как другие верховные правители. Он был необычайно молод, худощав, улыбчив и от него так и исходило приятное тепло.

Через несколько минут они уже сидели у главного древа, на его корнях и слушали Аполлона, что вещал всем о своём видении. Медуза от таких предсказаний напряглась ещё сильнее, но Аид вовремя поспешил её успокоить и взял дело в свои руки. Выдохнуть с облегчением ей не удалось, но всё же, стало немного легче. И начал он издалека, пока не затрагивая очень важное известие для всех, что подтвердит правдивость увиденного Аполлоном будущего...

Подпись автора