[nic]Jack Frost[/nic][ava]http://sg.uploads.ru/t/lbSFK.gif[/ava]

Зима. Снегопады, лавины и вьюги. Колючий ледяной ветер вихрем несётся вдоль полей и меж деревьев в лесу, поднимая хлопья снега ввысь и кружа, кружа, кружа их… красиво, но невыносимо холодно. Зима в этих краях сурова и жестока. Она пожирает день и весь его солнечный свет, от того большую часть суток тут царит беспросветная ледяная тьма. Что своими ледяными когтями забирается под кожу и остужает кровь.
Ночь. Длинная настолько, что тянется днями и порой даже неделями, а то и вовсе месяцами. Вязкая, мерзкая, густая, словно маток дёгтя на дне заброшенного гниющего колодца. Здесь ночь укрывает и землю, и небеса. Но выпускает на волю жуткие кошмары и отвратительных чудовищ, которых вы и представить себе не в состоянии.
Лес. Непроходимая стена тёмных высоких деревьев тянется так далеко, насколько хватает взора и ещё дальше. Деревья стоят плотно друг к другу, отбрасывая жуткие тени и пряча силуэты призраков среди своих стволов. Этот лес настолько древний, что помнит старых богов. Помнит само начало существования этого мира.
Озеро. Посреди густо обвешанных сугробами хвойных ветвей, покоится тихое небольшое озеро. Не широкое, но глубокое и чёрное, как сам мрак ночной. Когда-то давно неподалёку от этого озера было поселение. Тихая деревенька со своими жителями и обычаями. Но... это было сотни, а то и тысячи лет тому назад. Сейчас же, на многие мили вокруг, лишь заснеженные поля и дремучие древние леса.

И ещё тут был… мальчишка. Юный совсем ещё парень стоял прямо по середине того самого замёрзшего озера. И казалось, он был тут всегда. С начала времён. И всегда один. Обыкновенный худощавый мальчишка с белоснежными, как горные шапки, волосами, что отливали серебром в лучах полной луны. Во мраке ночном, где на мили вокруг ни одной живой души, он искрой белого света горел, не страшась мрака ночи или холода здешней зимы. Он не страшился ничего, кроме... одиночества.
Взгляд его растерянных грустных глаз, цвета арктического льда, был устремлён высоко в небеса. Он стоял босыми ногами на льду, едва касаясь его поверхности, как будто парил. В одной руке он сжимал посох, а другую - прижимал к груди, словно пытался успокоить его взволнованный стук. Он стоял так довольно давно, стоял в нерешительности и сметении. Стоял изо дня в день, от ночи к ночи, задавая вопросы. Бесчисленные вопросы, ответы на которые не получал ещё ни разу. Но продолжал возвращаться и снова, и снова пытаться получить ответы, которые, как он был уверен, он заслуживает получить.
И он ненавидел это место всей душой. Потому, что тут он ведёт односторонние беседы с вершителем своей судьбы. потому что именно тут он потерял свою прежнюю жизнь. Всех родных, знакомых, дом и призвание. Пусть и тут же обрёл новую. Совсем другую и очень непростую. Ту, которую он не понимал, чем заслужил. Здесь он когда-то опустился во мрак ледяных вод крестьянским мальчишкой, а поднялся к свету полной луны уже как никто иной, как дух зимы, морозов и веселья.
Джек Фрост
Под таким именем теперь он был всем известен. Хотя "всем", это было бы слишком громко сказано и слишком смело. Но, как бы то ни было... он не просил этого дара, который, зачастую, считал больше, скорее, проклятьем. Его душа всегда пребывала в смятении, а сердце в беспокойстве. Он словно постоянно находился в каком-то подвешенном состоянии. Словно балансировал на грани. То ли по этой причине, то ли это как раз следствие того, но все, кто его знали, относились к Джеку с недоверием. Никто не мог назвать его злодеем, но и хорошим парнем тоже. Он не мог прибиться ни к тем, ни к другим. В этом равновесии сил в мире, оставаясь ровно по середине. Нейтрально. Один.

Little man on the moon, can I pay you a visit?
Things are hard right now; I’m in need of your spirit.
I know the stars in the sky will reply with advice.
And on my walks in the dark, you always seem quite nice.

- Почему ты выбрал меня? Почему именно я? - снова задавался он вопросом, ответ на который, как ему казалось, он уже успел и сам найти. Но вот, снова в груди защемило от чувства неуверенности и сомнения. А правильный ли ответ он нашёл тогда. 
- Почему молчишь снова? Мне так нужен твой совет, твоё слово, хоть намёк какой... мне так трудно. В последнее время особенно трудно. Тяжело. Я не думаю, что справлюсь... Ну что ещё мне сделать, чтобы ты, наконец, услышал меня? Чтобы ответил мне? Чтобы... - Джек закусил нижнюю губу и уже обеими руками сжал посох. Да так крепко, что тот начал жалобно поскрипывать. На глаза наворачивались слёзы, но их быстро гасила тупая злость и горькая обида. Ведь он знал, что сегодня ему не ответят. Как не отвечали сотни лет подряд до этого. В порыве злости и жгучей ярости, Джек стремительно улетел прочь. Чтобы вернуться сюда в следующее полнолуние...

Little man on the moon, you need no skin for the skies.
You see the world, for what it is, through your blacked out eyes.
And is it nice out there? In the cold dark air,
Can I come and join you? Would you treat me fair?
Is it nice out there? In the cold dark air,
Can I come and join you? Would you treat me fair?

Зима. Ночь. Лес. Озеро. И снова одинокая фигура светловолосого юноши виднеется во мраке. Джек сидел, скрестив ноги, ровно по центру заледеневшего озера и водил пальцем по толстой корке льда, оставляя на той красивейшие узоры инея. В этот раз он долго молчал и сидел почти неподвижно, о чём-то явно раздумывая. А когда он заговорил, в воздух улетели тихим полушёпотом не привычные вопросы, но слова повествования:
- Помнишь... ты наверняка ведь помнишь Джейми. Того самого мальчика, что спас всех хранителей своей непоколебимой верой и одолел Кромешника почти что в одиночку. Должен помнить... - Джек хмурился и на этот раз не поднимал взгляда вверх, как делал это обычно. Он сидел, опустив голову и выводя узоры, продолжал, уже чуть тише и холоднее.
- Джейми... он ушёл. Он верил в меня, как никто и никогда не верил. Он сдержал данное мне обещание и был со мной до самого конца. Своего конца. Его не стало и, так удивительно быстро, меня тут же стали забывать. Сначала его сестра выросла, затем его дети и даже внуки. Некому стало рассказывать сказки обо мне и я снова стал невидимкой. Пустотой. Никем. Я просто перестал существовать. Снова... - он шкрябнул ногтем по льду, сломав идеально выведенный узор и сжал пальцы в кулак.
- Снова это всепоглощающее одиночество, холод, пустота... Тебе то это не знакомо. Ты не знаешь, какого это. Я не мог больше выносить этого, я не хотел больше быть один. Я устал оставаться в стороне, покорный чужой злой воле. Я устал ждать, пока ты, наконец, ответишь мне. Я устал быть один...И вот... когда мне было совсем тяжело, знаешь, появился Он... - при проговаривании этого "Он", голос Джека на мгновение стал каким-то другим. Словно и не ему принадлежал, а кому-то совсем другому.
- Он пришёл сразу, как только я позвал. Знаешь... Он удивительный. Он понимает меня и он ВСЕГДА отвечает мне. Он всегда рядом, когда мне это нужно. Поддерживает меня, защищает... вместе мы сильнее. О да, вместе мы горааааааздо сильнее, - Джек, наконец, поднимает голову, впервые за эту ночь. И становится видно, как по его белоснежной коже на щеке, тянется глубокая трещина. И из этой трещины вытекает что-то чёрное. Мерзкое, вязкое, словно мазут. Оно пульсирует, оно блестит и нет сомнений что это нечто - живое.
- Я думаю... он всегда был со мной, как мне кажется. Я просто... игнорировал его, как ты делал это со мной. Я так старался угодить всем вам, старался быть таким, каким вы хотели меня видеть, что забыл о том, чего же хочу я сам. Кто я такой решать только мне. Я, наконец-то, понял это... и я не до конца пока понимаю всё это - кто я такой до конца. Но одно я знаю точно - я не буду как вы. Я не повернусь спиной к тому, кто одинок и опустошён... - Джек прищурился и снова рванул в небо. На этот раз путь его лежал в самую тёмную и холодную яму на земле - в логово Кромешника.

"И он... он ждал нас. Он был рад нам... рад, несмотря на всё то, что мы с ним сделали. Несмотря на все раны, на всю ненависть и отчуждение, с которыми мы встречали его прежде, он же встречал нас с распростёртыми объятьями. Он ждал и надеялся. Потому что он понимает, что мы чувствуем. Что Я чувствую...
Мы ведь оба были изгоями. Козлами отпущения. Теми, кто был обязан поддерживать баланс сил света и тьмы, несмотря на всеобщую ненависть и забытие. Никто не понимал, как это трудно - играть уготованную кем-то другим, роль злодея. Как и я, он просто хотел, чтобы его заметили, чтобы в него поверили, чтобы он не чувствовал себя больше таким... одиноким. Но никто не отозвался на его отчаянный зов о помощи. Все были глухи к его мольбам. И он выбрал путь... пусть неправильный, но свой. Никто не говорил ему как нужно поступать, а как не следует, так что он мог лишь учиться на своих ошибках. Его путь был труден и сейчас, когда я оборачиваюсь назад, я испытываю стыд. Кромешник никогда не желал по-настоящему ввергнуть мир в хаос, отчаяние и страх. Он не хотел устраивать с моей помощью ещё один ледниковый период. Он лишь... искал понимания. Друга. Соратника. Не умело, пускай, но зато искренне. Так честно, как никто из вас никогда не был со мной. Он искал общее между нами, он хотел, чтобы хоть кто-то его понял и принял таким, каков он есть. Я не увидел этого сразу... и мне жаль. Но сейчас всё изменилось. Теперь, вместе, мы сильны, как Хранители никогда не смогут быть. Потому что мы понимаем друг друга. Мы, наконец, сможем залечить эти раны..."

Зима. Ночь. Озеро. И мальчик... но в нём не узнать прежнего мальчишку. Нет, напротив, в нём читаются черты уже почти зрелого юноши. Вместо белоснежных волос во мраке ночи переливаются воронным его чёрные пряди. Кожа, что холоднее и белее мрамора, теперь не пронизана чёрными трещинами, из них не сочится тёмный сок самого мрака. Но в глазах его цвета плавленного золота, на контрасте с почерневшим белком, отражается целая тёмная вселенная. Перед вами...
Тёмный Джек Фрост
Парень с угольно-чёрными волосами и пугающей улыбкой, наворачивал круги на озере в ночи, посреди густого дремучего леса. И иногда разбивал тишину ещё более жутковатым заливистым смехом. Скользя босыми ногами по толстой корке льда, он оставлял за собой дорожки из острых сосулек, что серебристыми иглами устремлялись вверх. Свой крючковатый посох из потемневшего дерева, он воодрузил себе на плечи, при крутых поворотах, используя тот, как шест для балансировки. Он двигался изящно, но в то же время дерзко. Плавно, и в то же самое время, резко. То скользил, присев и почти опустившись на колени, как падающий снег. То взмывал в прыжке с поворотом ввысь, кружа снежным штормовым фихрем.
Никто не нарушал его безумного веселья. Он был как никогда доволен своим временным одиночеством, катая тут посреди ночи в свете полной луны...