Жара. Невыносимая жара стояла с самого утра, стоило только золотому диску появиться из-за туманной полосы горизонта. Оно выползало медленно на рассвете, заливая всё вокруг ярким светом. Застрекотали сверчки, запели птички, от нагревающейся земли начала идти волнистая рябь, превращая всё вокруг в какое-то подобие миража в пустыне. К полудню рассеялись последние облака, солнце поднялось в зенит и не оставляло даже шансов на прохладу тени в качестве убежища для всех жителей города. Поднимаясь всё выше, оно продолжало только сильнее накалять черепицу крыши особняка Шарпов.

Однако, как бы сильно внешне не нагревался, освещённый со всех сторон особняк, стоящий на холме, внутри он оставался привычно холодным. Можно даже сказать, что мёртво ледяным. Его обитатели - Дориан и Алан Шарпы, вели, предпочтительно, ночной образ жизни. Светские рауты, тайные встречи, шпионские задания - так или иначе, а всех их дела велись исключительно под покровом ночи. Во мраке, в тайне, по секрету, незаметно для посторонних глаз. А потому, отоспаться им удаётся только в дневное время суток.
В последствии, по их приказу, все окна в поместье были занавешены тяжёлыми шторами, что не пропускали ни единого лучика солнца внутрь помещений. И чтобы ни один, даже самый любопытный взор, не смог забраться внутрь семейного родового гнезда.
Это было одно из самых главных правил этого дома - на рассвете все шторы обязательно должны быть плотно задёрнуты, во всех, без исключения, комнатах и залах поместья. И открываться те могли только после захода солнца. Вот такие причуды у господ были. Не самые, впрочем, страшные причуды...

И, если сначала для Балаа было сложно понять такое расписание и такие порядки, как и подстроиться под них. То, наконец освоившись, она быстро поняла, что так даже гораздо удобнее было лично для неё, как для прислуги. Очень удобное расписание, гибкое и довольно свободное. А что? Ночами напролёт её господа пропадают вне стен дома, спи себе и спи, как все белые люди. Это тебе не с зарёй просыпаться на плантациях. А как они возвращаются, ты уже давно проснулась - свежа, бодра, подготовила всё для их утреннего (вечернего?) туалета, уложила спать, да и пока те не мешаются под ногами, хлопочи себе по дому в удобном для тебя самой темпе. Без какого либо пристального надзора или едких замечаний - со спокойной душой убирайся, стирай, готовь, чтоб к вечеру, к их пробуждению, всё было готово. Идеальное расписание - пересекаться с хозяевами только два раза в сутки и то - лишь мельком. И рано вставать не надо, и на рынок к ночи бежать... зачем? Днём, спокойно, можно и выспаться всласть и всем закупиться в удобное для этого время, так ещё и урвать лучшие товары, самые свежие, пока прочие ещё не могут вырваться из своих дел. К моменту, когда набегает народ, они уже всё нужное купили и дома спокойно готовят. И бельё сушат на солнышке, а не в ночи, где-то в подвале поместья, сидя за плитой, пытаясь не окунуть простыню в сажу, а еду, наоборот - в таз.
Словом... не жизнь, а благодать. Пусть и жизнь рабыни, прислуги, буквально, мебели, без права голоса или своего мнения, однако же, учитывая обстоятельства... не самый плохой вариант. Напротив, если сравнивать с теми же соседями или, ещё хлеще, с её прошлой жизнью на плантациях, так вообще - рай!

Сегодня господа вернулись раньше обычного. Они, неожиданно, ушли прошлым днём, сорвавшись куда-то без комментариев для прислуги и вообще всех тех, кого это напрямую не касалось. И очень поздно, надо заметить, прямо посреди ночи, когда было совсем темно. Кажется даже, что дело уже даже шло к рассвету. А ведь обычно они в этом время уже возвращались и готовились отходить ко сну.
Они умчались в спешке и, хотя ей ничего не сообщалось, по лицам своих господ, она сразу догадалась, что дело серьёзное. Да и как тут не догадаться? Если их вызвали посреди ночи так неожиданно, то явно это было что-то очень важное и ещё более срочное, не терпящее отлагательств до утра или следующего вечера. Они уехали так быстро, подготовившись основательно - взяв и оружие, и карету, запряжённую шестью прыткими рысаками, и даже экипировавшись в свои "походные" одежды. Такие они надевали только для долгой дороги. Всё говорило о том, что Шарпы не вернутся до следующего вечера точно, а, быть может, их не будет так и вовсе два-три дня.

И потому, Балаа ну никак не ждала их столь скорого возвращения...
Проводив их, она почти сразу же вернулась в свою комнатушку и легла досыпать. Её ведь, как и прочих слуг, разбудили посреди ночи для неожиданных, как и для самих Шарпов, впрочем, спешных сборов. Поэтому, когда её господа, наконец, покинули стены родного поместья, не дав дополнительных поручений, она тут же упала спать дальше, проснувшись только к обеду.
Утром у неё было не очень много дел - чистка картошки, стирка постельного белья, сервировка стола, да не помешало бы протереть пыль в кабинете лорда Шарпа (старшего). К полудню она уже закончила с основными своими хлопотами, развесив белоснежные простыни на заднем дворе поместья. Она всё делала не спеша, в своём темпе, впервые, по-настоящему радуясь работе, а не ненавидя ту всем своим сердцем, как это было прежде.

После полудня, развесив бельё и накрыв на стол в обеденном зале, она отправилась в кабинет Дориана Шарпа. Солнце уже неплохо так жарило, поэтому трудиться на улице было уже тяжеловато. Даже для неё. Да и необходимости в том не было никакой. Поэтому она, прихватив пару тряпок и ёмкость с водой, направилась к заветной двери. Пересечь обеденный зал, подняться по ступенькам на второй этаж, преодолеть длинный коридор с картинами в громоздких позолоченных рамах и вот, она уже видит те самые двери.
Створчатые двери из красного дерева с красивыми, вырезанными на них узорами, в виде львиных голов, лап, цветов и многого другого. Красивые двери и, прежде чем их распахнуть, Балаа заботливо, почти любовно, протёрла каждый виток этого резного произведения искусства. Каждый вензель вытерла, провела тряпкой по каждому изгибу. И только закончив с этим, она вошла в сам кабинет. Прикрыв осторожно за собой двери, чтобы любопытные глаза и уши младшей прислуги не сверлили её из мрака коридора, она поставила воду на пол и прошла к окну. Первым делом она распахнула балконные двери, давая свежему воздуху влететь внутрь, заставив занавески затрепыхаться, словно в танце. Она улыбнулась, подставляя этому ветерку своё смуглое личико и прикрыла глаза.
- Прекрасно... - шепнула она едва слышно, но, всё же, вслух.
Свежий поток ветра придал ей сил, а так же... нечаянно сдул со стола несколько бумаг и конвертов. Балаа вскинула руки вверх и ужаснулась
- Ой, нужно скорее убрать этот беспорядок... - прокомментировала она и без того очевидное. Затем, она подвязала полы платья на бедре так, чтобы оно не мешало ей свободно передвигаться и не окуналось в таз с водой каждый раз, как она смачивала в том тряпку. Отложив, впрочем, и таз и тряпку на время, она присела на колени под рабочим столом господина Дориана и поспешила собрать все бумаги в кучку. Одни она складывала в одну стопку, другие - в другую. Она торопилась, хотя и знала, что господ не было дома. Однако, пусть ей и разрешалось убираться у него в кабинете, да и господин Шарп сам её назначил на эту должность, ясно дав понять, что всё, чем он тут занимается, совершенно секретно, злоупотреблять таким доверием было попросту небезопасно. Убить любопытную слугу, чтобы сохранить государственную тайну - для них обоих было делом совершенно обычным. А ведь Балаа так долго шла к этой должности, чтобы вот по такой глупой неосторожности всё потерять... как вдруг... на глаза попалось интересное письмо. И интересным оно было по одной причине - оно не попадало ни в одну из категорий, что она перед собой расположила. Закусив нижнюю губу, она повертела письмо в руках. Оно было уже вскрыто, но восковая печать ещё от части сохранилась и из кусочков её совершенно определённо составлялся герб семьи Беккет. Очень известной в Англии семье лордов. Очень влиятельна семья... в итоге, любопытство всё же взяло вверх и она достала несколько листов бумаги из конверта, ныряя в чтение с таким рвением, что и не заметила, как приоткрылась дверь в кабинет...
- Занятное чтиво? - послышался, до сжатия желудка, до боли знакомый голос, и Балаа замерла, трясущимися пальцами сжимая несчастные пожелтевшие листки бумаги. О да, содержание письма было весьма занятным, почти таким же сказочным и загадочным, как сказки, что рассказывала ей мама в детстве. Но ужас, который охватил её, был связан с тем, что голос принадлежал никому иному, как Дориану Шарпу... её господину... тому самому хладнокровному убийце на службе Его Величества... всё внутри Балаа похолодело от ужаса и безысходности.
- Г-господин.... В-вы уже вернулись... это... это всё недоразумение. Я открыла окна, чтобы проветрить ваш кабинет и ветер скинул ваши бумаги на пол и я... - оправдания застревали в горле по мере того, как ей не удавалось забрать воздуха губами.